Разумность и добросовестность

На рассмотрении Государственной Думы находится проект федерального закона № 394587-5 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части привлечения к ответственности членов органов управления хозяйственных обществ», внесенный Правительством РФ. 70-страничный законопроект посвящен урегулированию вопросов деятельности и ответственности различного ранга руководителей коммерческих организаций – ООО и АО.

В частности, речь идет о лицах, занимающих должности единоличного исполнительного органа, членов коллегиальных исполнительных органов, руководителей управляющих организаций, членов советов директоров и наблюдательных советов, временно исполняющих их обязанности лицах. В дальнейшем для краткости всех названных специалистов мы будем именовать «руководители общества».

Поскольку объем документа весьма значителен, это обстоятельство не позволяет нам рассмотреть все его положения. В настоящей статье мы остановимся на рассмотрении одного из положений законопроекта, которое может оказаться достаточно значимым фактором в экономическом развитии страны. Мы говорим о понятиях разумности и добросовестности.

Текущая ситуация

Разумность и добросовестность – два фундаментальных понятия, которые лежат в основе всей концепции гражданско-правовой ответственности менеджмента. Статья 53 Гражданского кодекса РФ устанавливает, что лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно, а в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязанностей по иску учредителя (участника) должно возместить убытки, причиненные им юридическому лицу. Дополняют эти положения немногим более содержательные статья 71 закона «Об акционерных обществах» и статья 44 закона «Об обществах с ограниченной ответственностью».

За все годы существования рыночной экономики сами понятия разумности и добросовестности так и не были определены в законодательном порядке. С одной стороны, это может повлечь весь традиционный набор рисков, возникающих в ситуации правового пробела. С другой – та же неопределенность позволяет сохранить в праве гибкость некоторых конструкций, что, несомненно, позволяет осуществлять правовое регулирование более адаптивно.

Неразумность и недобросовестность

Согласно предложениям разработчиков правительственного законопроекта, руководитель общества считается виновным, если при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей он действовал неразумно и (или) недобросовестно.

Предполагается, что руководитель общества действовал неразумно, если: 1) он принял решение без учета имеющейся у него и (или) представленной ему информации;2) до принятия решения он не предпринял действий, направленных на получение необходимой для принятия решения информации, которые обычно предпринимаются при сходных обстоятельствах.

Предполагается, что руководитель общества действовал недобросовестно, если:1) он действовал при наличии конфликта между его личными интересами и интересами общества, в том числе при наличии заинтересованности в совершении обществом сделки (сделок), о котором не был уведомлен совет директоров (наблюдательный совет) общества;2) он знал или должен был знать о том, что совершенное им действие (бездействие) и (или) принятое решение, за которое он голосовал, не отвечает интересам общества;3) он без уважительных причин не исполнял или уклонялся от исполнения возложенных на него обязанностей;4) его действия (бездействие) и (или) принятое решение, за которое он голосовал, не соответствуют требованиям настоящего федерального закона, иных федеральных законов, нормативных правовых актов, устава или внутренних документов общества.Итак, насколько более определенными стали критерии разумности и добросовестности? Если авторы ставили своей задачей снизить уровень субъективного усмотрения при их определении, то сумели ли они добиться поставленной цели?

На наш взгляд, удалось это весьма в незначительной степени. Например, можно ли установить объективные критерии «учитываемости» информации при принятии решений, а также достаточность действий по получению недостающей информации? Также не очень понятно, как определять интересы общества, с которыми должен сверять свои предпочтения тот или иной управленец – особенно с учетом динамичности и нестабильности рыночной конъюнктуры, когда, казалось бы, совершенно провальное решение может оказаться блестящим стратегическим ходом, а заведомо успешный выбор – стать роковым для организации.

Бремя доказывания

Другим значимым нововведением, предлагаемым авторами проекта, является возложение бремени доказывания перечисленных выше обстоятельств (свидетельствующих о неразумности и (или) недобросовестности действий руководства) на самого руководителя организации. Согласно тексту проекта, отсутствие таких обстоятельств «доказывается руководителями общества. При отсутствии указанных обстоятельств действия руководителей общества признаются разумными и добросовестными, если не доказано иное».

По сути, речь идет о введении презумпции виновности – то есть менеджеры, не доказавшие отсутствия нарушений всех шести требований добросовестности и разумности, должны признаваться виновными. И, как следствие, нести установленную ответственность. Конституционность такой нормы вызывает очень большие вопросы, поскольку возникает ощущение резкого перераспределения баланса сил при решении вопроса о виновности менеджера. Обществу и другим заинтересованным лицам (например, акционеру, владеющему всего лишь более чем одним процентом акций), достаточно лишь выдвинуть обвинение в адрес управленца И тот будет вынужден тщательно доказывать соответствие его действий закону по каждому из шести пунктов.

Но даже, если он успешно сделает это, такому менеджеру стоит приготовиться к новым обвинениям: ведь в формулировке проекта содержится магическое «если не доказано иное». А это означает, что против руководителя могут быть выдвинуты обвинения в неразумности и недобросовестности и по другим основаниям, нежели по тем, что прямо указаны в законе.В случае принятия проекта в актуальной редакции возникает серьезное опасение, что фигура менеджера в будущем становится куда более уязвимой. В сочетании с общей противоречивостью и несовершенством российского законодательства данный факт существенно облегчит привлечение его к ответственности.

Прогнозы

На наш взгляд, принятие законопроекта вряд ли приведет к резкому росту числа исков о привлечении менеджеров к ответственности, хотя и такого развития событий исключить нельзя. Представляется гораздо более вероятным, что возникнет тенденция к значительному увеличению числа номинальных директоров, поскольку реальные управленцы будут стремиться скрыть свое действительное влияние во избежание возможных рисков.

Ситуация осложняется еще и тем, что, согласно проекту, к ответственности могут быть привлечены лица, которые ранее являлись руководителями общества, если убытки были причинены их виновными действиями (бездействием). По всей видимости, речь не идет об обратной силе закона (хотя это требует более четкого прояснения в тексте документа), когда по новым нормам можно привлекать тех, кто управлял компаниями до их принятия. В данном случае, скорее всего, речь идет о тех, кто будет управлять организациями после принятия проекта и, в какой-то момент, сменив уже не одно место работы, может получить иск от прежнего работодателя. Также не очевидно, насколько указанное положение сочетается с общими положениями о сроках исковой давности, так как указания на это в тексте самого проекта нет.

Так или иначе, дальнейшее обсуждение законопроекта, без сомнения, требует привлечения к нему как высококвалифицированных юристов-практиков, так и представителей бизнес-сообщества.

Код для вставки в блог