«Интеллектуальную собственность демонизируют, рисуя образы жадных издателей»

Партнеры юридической фирмы Nevsky IP Law Николай Зайченко и Кирилл Митягин рассказали, как развивается российский рынок защиты интеллектуальной собственности,  зачем они занимаются преподаванием, почему в IP аналитической работы больше, чем юридической, а также раскрыли тайну своего названия.

 - Как вы познакомились друг с другом?

 Митягин: Мы однокурсники. Работать вместе мы решили уже после окончания университета, в аспирантуре (оба партнера – кандидаты юридических наук – Александр Московкин), когда у каждого из нас независимо друг от друга возникла идея сделать что-то свое. Начав работать вместе, мы по-настоящему подружились.

- Вы юридическую профессию выбрали сразу, без колебаний?

Зайченко: Почему без колебаний? Я хотел стать летчиком. При этом я всю жизнь учился в гуманитарном классе, поэтому небо мне было интересно скорее чисто теоретически.

- Книжек начитались?

Зайченко: Да, была некоторая романтика, но в 11-м классе я решил, что буду юристом, потому что наблюдал, как работает отец [юрист], и мне было интересно. Кроме того, я не смог осилить учебник по экономике для первого курса, поэтому вариантов не оставалось.

Митягин: У меня жизнь так сложилась: я попал в специализированный гуманитарный класс и пошел в юриспруденцию даже несмотря на то, что с математикой у меня все было хорошо.

- Учеба – одно, жизнь – другое. Многие юристы начинают работу со слов начальника «забудьте, чему вас учили, и слушайте меня». Приходилось слышать такое?

Митягин: Ничего подобного не было, но был, например, вопрос: почему преподаватели не показали свидетельство о регистрации юрлица? Нам столько о юрлицах рассказывали, что логично было бы принести на семинар и показать свидетельство! Получается, что ты получил диплом, пришел работать, и тебе условная секретарша демонстрирует, как выглядит документ.

- Университет дает академическую базу, это же не колледж.

Митягин: Согласен, но одно другого не исключает! Показать документ – минутное дело.

- Вы можете исправить этот диссонанс уже на своей собственной практике.

Митягин: Мы сейчас никого не обучаем.

- В классическом смысле нет, но вы выступаете перед различными аудиториями довольно часто, включая чтение курсов в «Сколково», РГАИС и «Нетологии». Зачем вы это делаете?

Зайченко: Мы много выступаем не перед юристами, пытаемся объяснить, что юридический подход и юридическая школа могут быть понятны всем. Условно говоря, мы переводим на человеческий язык, с юридического - на русский.

- Создание собственной фирмы было осознанным выбором, или жизнь так сложилась?

Митягин: Толчком к созданию фирмы было разочарование от наемной работы. Когда ты растешь, рано или поздно твоя деятельность начинает сводиться к менеджерским функциям. А нам хотелось юридической работы помноженной на управление проектами.

Зайченко: У меня к моменту создания фирмы работа утратила какую-то конкретику: я делал вещи, которые мне не нравились, перестав что-то анализировать, делать что-то юридическое.

- Откуда появились первые клиенты?

Зайченко: Компания (ЗАО «Световит» - Александр Московкин), в которой я работал, выходила из корпоративного конфликта. Ее выкупили, и один из партнеров, который это сделал, поинтересовался моими профессиональными планами. Я ответил, что у меня есть фирма (она была создана чуть раньше), и мы с партнером собираемся выходить на рынок. Нас тут же загрузили работой по «корпоративке» и судам.

- Вы работаете с этим человеком до сих пор?

Митягин: Нет. Постепенно мы стали отдаляться, и в какой-то момент заказчик нанял себе штатного юриста, а нас стали использовать в самых сложных проектах. Через какое-то время мы вообще разошлись.

- Вы создавались не в привычном формате общества с ограниченной ответственностью, а как общество с дополнительной ответственностью. Зачем?

Зайченко: Мы [с Кириллом Митягиным] хотели сделать что-то большое, стабильное, нечто, что станет делом нашей жизни. Мы не желали становиться простой «ооошкой», тем более что у нас всегда была тяга заниматься тем, что не делает никто.

- Среди владельцев фирмы только вы двое?

Зайченко: Да. В равных долях.

- Когда якорный клиент отвалился, как вы развивались дальше?

Зайченко: В 2013 году мы переехали в новый офис и фактически второй раз начали все с начала: продвигаться на рынке, обзванивать знакомых, развивать те проекты, которые уже были запущены, но в фоновом режиме. Первое время было тяжело, но потом все стало получаться. Какое-то время мы протянули «на запасах», а когда «запасы» стали кончаться, как раз появлялись новые проекты, которые позволили нам двигаться дальше.

- Откуда появилась специализация на интеллектуальной собственности?

Митягин: Крен в сторону IP проявился еще во времена работы с первым якорным клиентом: мы оформляли множество сделок с командами ученых. Делали корпоративные политики, внутренние документы. В какой-то момент мы увидели в специализации залог успеха на рынке.

- Но почему именно интеллектуальная собственность? Как вы пришли к выводу, что именно она позволит вам жить и развиваться?

Зайченко: Мы проанализировали рынок. Кроме того, мы много часов провели со своими коллегами за спорами о том, в каком направлении двигаться. Жизнь показала, что мы не ошиблись.

Митягин: В IP очень свободное регулирование. То есть юридическая регламентация не строгая: есть много вариантов подхода к одной и той же проблеме, одно и то же решение можно защитить множеством разных способов, что само по себе чрезвычайно интересно. Интеллектуальная собственность подразумевает куда более глубокую исследовательскую работу, чем любая другая отрасль права.

- Откуда взялось такое название – «Юридическое общество имени Александра Невского»?

Митягин: Первоначально было несколько версий названия и эта – не самая необычная.

Зайченко: Если серьезно, то наша логика была простой: нам не хотелось ставить в название фирмы наши фамилии,  а само название должно было быть необычным.

- Прекрасно, но при чем здесь Александр Невский?

Митягин: Есть хорошая традиция посвящать свое дело какому-то святому. Мы пошли именно по этому пути. Начали перебирать: а давай «Архангельское общество», а давай - «Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха» и так далее.

Зайченко: Ярослав Мудрый - автор первого свода законов «Русская правда» - был основным вариантом. А потом вдруг возник святой Александр Невский, на котором мы и остановились. Но хочется подчеркнуть, что мы не православные активисты и не религиозные фанатики!

- Кстати, вы не единственные юристы на рынке, чье название посвящено святому. Например, адвокатская фирма «Юстина» тоже оказалась названа в честь раннехристианской мученицы. Правда, основатели фирмы узнали об этом уже постфактум, о чем рассказали мне в интервью. Так что вы не одиноки. Тем не менее, наверняка не все понимают и разделяют креатив?

Митягин: Нам не раз говорили, что мы многих клиентов распугали своим названием (смеется).

Зайченко: Мы к этому были готовы, потому что должна быть иерархия ценностей. Ценность посвящения в нашем случае была больше ценности бизнеса. Тем не менее, мы приняли компромиссное решение: разделить маркетинговое название и юридическое наименование. Сегодня наше юридическое наименование – «Юридическое общество имени Александра Невского», а маркетинговое – Nevsky IP Law, чтобы область нашей деятельности и специализация были понятны сразу.

- Кроме того возникают приятные ассоциации с темой Санкт-Петербурга, да?

Зайченко: Да, многие обращают на это внимание. Мы не выступаем с опровержениями.

- Сколько юристов работает в Nevsky IP Law? 

Зайченко: Юристов, включая партнеров и сотрудника, отвечающего за маркетинг, - 8 человек. При этом активно в юридическом бизнесе мы работаем с декабря 2012 года.

- Состав фирмы за это время сильно изменился?

Митягин: Из первоначального состава, не считая партнеров, остался один человек. Мы стали кузницей кадров для рынка IP: наших юристов с удовольствием берут на работу крупнейшие ильфы и госкомпании.

- Поглотить вашу команду никто не пытался?

Зайченко: Нам предлагала слияние одна крупная российская фирма, но после долгих раздумий мы отказались. Независимость дороже.

- Это не значит, что вы не готовы рассматривать подобные предложения в будущем?

Митягин: Разумеется, нет.

- Новых партнеров готовы принимать?

Зайченко: Да, но партнеры-основатели всегда будут на особом положении.

- Какой вы видите свою фирму через 10 лет? Независимым бутиком, крупной юркомпанией со специализацией, частью международного альянса?

Митягин: Мы хотим стать юридическим бутиком, специализированным в IP, лучшим в мире.

- Раскрываете ли вы финансовые показатели?

Зайченко: Нет, это непубличная информация, хотя, например, для рейтингов мы эти показатели раскрываем на условиях неразглашения (Nevsky IP Law рейтингом «Право.Ru-300» была названа  в числе лучших фирм по интеллектуальной собственности в 2014 году – Александр Московкин).

- Но динамика по выручке положительная?

Зайченко: Да, выручка растет, средний чек тоже. Важно, что при этом растет и сложность проектов.

- Растет хорошими темпами или хочется большего?

Митягин: Всегда хочется большего. Мы реализуем в лучшем случае нижнюю границу нашего плана. Правда, план этот амбициозен, но мы все равно недовольны собой в плане выручки.

- Но недовольство это со знаком плюс?

Зайченко: Конечно, иначе мы бы здесь сейчас не сидели.

- Кто ваши клиенты?

Зайченко: Какого-то собирательного портрета нет. Много производственников, среди которых, например, «Агробиотехнология», «Вертолеты России», резидент Сколково «ЛазерСпарк», Virtu, August Gerstner, Pop-bar. Также мы за последнее время работали с Академией «Арзамас», интернет-СМИ «Медуза», с «Росатомом», с Радиславом Гандапасом в споре с «Ораторикой».

- Если смотреть на IP с обывательской точки зрения, возникает множество вопросов по поводу того зачем вообще все это нужно. Суды, корпоративное право – понятно, а зачем нужна защита интеллектуальных прав, когда все что угодно можно найти бесплатно или украсть?

Митягин: Вы правы, отрасль только формируется. Мы пока лишь на пути к цивилизованному рынку. Мы [с Николаем] давно обратили внимание, что когда ты предлагаешь клиенту какое-то решение, нужно спуститься на 2-3 уровня ниже и объяснить, что такое товарный знак, что такое авторское право и как на этом можно заработать. Шире – зачем вообще нужно задаваться вопросами защиты интеллектуальной собственности.

Зайченко: Справедливости ради стоит сказать, что знаний об IP становится все больше. Многое зависит от уровня бизнеса: крупный бизнес, например, все понимает и ему ничего не надо объяснять. В среднем бизнесе понимающие клиенты тоже встречаются все чаще.

- Между тем, если покопаться в ваших публикациях, можно найти любопытные примеры непонимания роли защиты IP даже самыми крупными компаниями. Скажем, в «Ростелекоме» заключают договоры на миллиарды рублей, где не предусмотрены самые элементарные вещи.

Митягин: Да, такие примеры есть, но встречаются они, слава Богу, все реже. Значение интеллектуальной собственности в бизнесе растет. Бизнес становится цивилизованнее и подготовленнее. Мы видим очевидную положительную динамику: появляется больше специалистов, больше понимающих клиентов, а интеллектуальная собственность перестает восприниматься как экзотика, которая раньше даже в учебном курсе была на последнем месте и изучалась по остаточному принципу, в мае, когда ни на что времени уже остается.

 - Но этот подход отражал саму жизнь, разве нет?

Зайченко: Да, так и есть. IP не идет сплошной волной, практика развивается по-разному в разных отраслях бизнеса. Скажем, для металлургии IP никогда не станет значимым инструментом бизнеса, а в IT интеллектуальная собственность – критический компонент. То же самое можно сказать и, например, про кондитерский бизнес, где идут полномасштабные патентные войны вокруг советских торговых марок, вкусов, даже форм конфет.

 - Не кажется ли вам, что рост рынка IP свидетельствует о том, что российский бизнес в целом становится цивилизованней? Спор вокруг патента – это даже не суд, это что-то совсем высокоинтеллектуальное.

 Зайченко: Мы видим, что бизнес развивается, и если он будет придерживаться парадигмы западной цивилизации, где святость и значение права выше, чем на востоке, интеллектуальную собственность ждет большое будущее. Ни одна другая отрасль права вам не предоставит таких возможностей. IP – это про борьбу с конкурентами, а борьба с конкурентами – это залог рыночного успеха. И если вы осознали важность борьбы с конкурентами цивилизованными, правовыми средствами, то вам без IP не обойтись.

 - Вам не кажется, что в отрасли есть и очевидные перекосы, выражающиеся в патентном троллинге или злоупотреблении правом?

 Митягин: IP иногда демонизируют, рисуя образы жадных издателей или музыкальных корпораций. Конечно, в отрасли есть перекосы, но мы пытаемся найти баланс интересов, выступая и со стороны правообладателей, которые защищают свои права, и со стороны обвиняемых в нарушении интеллектуальных прав.

 - Как государство может помочь развитию IP на уровне регулирования?

 Зайченко: Я за то, чтобы оно просто не вмешивалось. Не надо менять законы: нужно научиться работать с тем, что уже есть. Сейчас в законодательство вносятся такие изменения, которые кардинально ничего не меняют, а просто развивают логику существующих законов. На самом деле нам везет. Например, у нас есть СИП (Суд по интеллектуальным правам – Александр Московкин), который работает очень профессионально. Если я иду в этот суд, то знаю, что дело будет рассмотрено объективно, квалифицированно, и с решением я внутренне буду согласен. Если с судами общей юрисдикции или арбитражными судами я могу внутренне не соглашаться, то с СИПом такого практически не случается.

Митягин: На самом деле случается, потому что мы оспариваем решения СИПа.

Зайченко: Естественно, это рабочий процесс, но присутствие СИПа хорошо влияет на рынок в целом. Бизнес там может получать реальную защиту – это совершенно точно.

Код для вставки в блог